ДВОРЯНИН МЕДВЕДЕВ

 Отправлено: 07.10.09 15:29. Заголовок: ХЛЕБ, ЗОЛОТО, НАГАН

Я люблю исторические романы, но очень дальних времен...и терпеть не могу читать о книги о ВОВ и первой мировой войне...ну не нравятся они мне)

После долгих уговоров и естественно долгого сопротивления, я всё же поддалась на уговоры автора и решила попытаться, заставить прочесть себя хоть пару строк...нет , хотя бы одну главу...А дальше я уже не смогла остановиться, сюжет захватил с головой.

Я не встретила нудного описания "великих побед во имя революции, во благо народа"....Не могла себе и представить, что о том времени возможно написать ТАК интересно!
Как и в романах о Медведеве меня поразил стиль написания произведения, читалось легко и быстро, все прочитала за один вечер ( кто читал о Медведеве меня поймет ) . Хотелось читать дальше и дальше, окунаясь в ту эпоху...

Не буду расписывать все прелести)) С любезного согласия автора, Вы сами всё сможете прочитать)). Спасибо Вам большое, Роберт!

Я выложу здесь это произведение. Приятного Вам чтения!

Для удобства прочтения я выкладывать буду по главам.

 Отправлено: 07.10.09 17:35. Заголовок: Военврач Горбач и В..

Военврач

Горбач и Вера лежали неподвижно на полу у догоревшего костра и, казалось, мирно спали.

Наконец, Горбач шевельнулся, тихо застонал и приподнялся. Помор-щившись, он сунул руку за пазуху гимнастерки и вытащил оттуда какие-то окровавленные осколки.

Это был разбитый вдребезги медальон с портретом его жены. Среди осколков фарфора лежала сплющенная пуля.

Горбач приподнялся на одно колено и с трудом повернул на спину тело Веры. Он припал ухом к ее груди, потом выпрямился и попытался поднять ее с пола, но сил на это у него не хватило. Тогда он расстелил свою шинель, с трудом подложил под тело Веры и поволок к выходу.

Вдруг снаружи послышались осторожные шаги.

Горбач схватил наган и направил его в сторону двери.

- Есть тут кто? – спросил негромкий голос, и чья-то фигура появилась в проеме.

- Тимоша… - прошептал Горбач и отпустил наган.

- Владимир Иванович! – обрадовался Тимоша. – Ну, что же вы? Мы вас в лазарете все ждем и ждем…

- Скорей Тимоша… Нужен врач… Она еще жива…

А потом Горбач сидел в палатке полевого лазарета и заполнял патронами пустые отверстия в барабане своего нагана.

Отдернув занавеску, которой была отделена от остальной части палатки операционная, вышла женщина в марлевой маске, стаскивая окровавленные перчатки, и подставила руки медсестре, которая стала поливать их водой из кувшина над тазиком.

- Она будет жить? – спросил Горбач.

- Ранение очень тяжелое, - сказала женщина. – Это ваша жена?

- Она будет жить?

- Я не бог! – резко сказала женщина и повернулась к нему. – Господи, это вы?

Горбач тупо смотрел на нее.

Она сорвала с лица маску.

- Вы меня не узнаете?

- Нет, - сказал Горбач.

- Ну как же! В Городке ночью на улице вы спасли меня от бандитов!

- Она будет жить? – спросил Горбач.

- Будет! – сказала женщина.

Горбач устало поднялся, сунул наган за пояс, надел фуражку и поплелся к выходу.

- Куда вы? – спросила женщина.

- За хлебом, - ответил Горбач и вышел.

 Отправлено: 07.10.09 17:46. Заголовок: Мельница У выхода ..

Мельница

У выхода из операционной палатки его ждал Тимоша.

- Я с вами, - сказал он.

- Нет, - сказал Горбач.

- Хотите я вам коня достану.

- Нет. Ты забыл. Меня потому и списали, что я не могу сам сесть на коня.

- Да, правда… Как же вы…

- Пешком.

- Ну может…

- Нет. Поправляйся. Еще увидимся, - сказал Горбач и заковылял в темноту.

Уже рассвело, когда Горбач стоял на развилке дорог под столбом с указательной стрелкой: ДЕРЕВНЯ СЕМИБАЫ – 2 ВЕРСТЫ.

Горбач двинулся в ту сторону.

Старая ветряная мельница с обломанными крыльями темнела мрачным силуэтом на фоне светлого утреннего неба.

Горбач, стараясь не шуметь, подкрался ближе, обошел мельницу и осторожно заглянул во двор.

По всем признакам было видно, что мельница давно не действует, за-брошена и вряд ли здесь кто-нибудь живет, но посреди двора стояли сани, на которых уехал Зайцев, а в санях по-прежнему лежали все три мешка.

Самого Зайцева нигде не было видно.

Горбач вынул наган и вошел внутрь мельницы. Там было бело от муки и снега, но совершенно пусто.

Горбач обошел все помещение, заглянул в подвал, поднялся по лестнице наверх, где располагался механизм мельницы, но Зайцева и тут не было.

Горбач осторожно выглянул в маленькое оконце.

Сверху хорошо просматривался небольшой, заброшенный двор позади мельницы. В самом дальнем его конце Горбач увидел огромный жернов, лежащий здесь по-видимому так давно, что камень наполовину врос в землю.

Возле этого жернова стоял Зайцев и киркой долбил в мерзлой земле яму, резко чернеющую на фоне белого снега.

Бывший начальник станции Городок, весь обливаясь потом, трудился, мерно вырубая ровный квадрат почвы в оледеневшей земле, а рядом на развернутой тряпке лежали три золотых кирпича.

И вдруг Зайцев застыл неподвижно. Он почувствовал что кто-то стоит сзади.

Медленно, очень медленно он повернулся и увидел Горбача, который находился в двух шагах за его спиной

Горбач стоял крепко, устойчиво, на широко расставленных ногах, и держал в правой руке наган, дуло которого неумолимо смотрело Зайцеву в грудь.

Зайцев уронил кирку и прошептал:

- Нет… Этого не может быть. Ты мертв Горбач! Я выстрелил тебе прямо в сердце…

Он протянул руку, словно желая проверить, не призрак ли это, но Горбач взвел курок, и Зайцев опустил руку.

- Вот оно как… - сказал он. – Что ж… Я виноват. Я действительно поступил подло… Ну, что не поделился … Признаю – это не честно. Вот, - он осторожно наклонился, и взяв с тряпки один слиток, протянул Горбачу, - возьми!

Горбач стоял неподвижно.

- Черт с тобой, - сказал Зайцев, - возьми два… Постой, постой… Ты почему молчишь? Хочешь… все себе? Не-е-т, - протянул он. – Ты не сделаешь этого… Ну, хорошо, я – подлец, негодяй и все такое… Но, ты ведь – честный, благородный! Ты ведь не можешь стрелять в меня, беззащитного, безоружного! Не можешь!

Горбач молча выстрелил четыре раза подряд, спокойно и размеренно, будто выполняя какую-то работу.

Зайцев рухнул и его голова свесилась в черную, выкопанную им яму.

Горбач аккуратно завернул в тряпку три слитка, и прихрамывая, отправился к саням. Проверив целы ли мешки с хлебом, он положил сверток со слитками себе под ноги, перезарядил наган, сунул его за пояс, сел в сани, взял вожжи и негромко сказал:

- Н-но, поехали!

 Отправлено: 07.10.09 17:48. Заголовок: Путь А потом был до..

Путь

А потом был долгий и трудный путь.

Зима постепенно сменилась весной, сани – телегой, проселочные дороги – брусчаткой, и наконец Горбач увидел Москву.

Но прежде чем это произошло, он проехал по десяткам дорог, не раз ночевал прямо в санях, не выпуская из рук наган, не раз засыпал на ходу, и вздрогнув, просыпался, и не в одной деревне он останавливался, и постепенно выменял все что мог: фуражку – на кусок брезента, чтобы прикрыть мешки, когда пришла весна, шинель – на ломоть сала и буханку хлеба, сапоги – на овес для лошадей, и к тому времени, когда его путешествие подошло к концу остался он в одной истрепанной гимнастерке и старых рваных башмаках, нелепо выглядевших в сочетании с потрепанным галифе, одним словом, Горбач теперь выглядел, как бродяга, обросший бородой и усами, и лишь наган за поясом был все также грозен. Позади на санях лежали покрытые рогожей три мешка, а ноги Горбача упирались в три кирпича, завернутые в грязную тряпку.

Телега остановилась у здания Наркомфина.

Горбач тяжело слез, взял сверток с золотом и направился было к входу, но часовой с винтовкой преградил ему путь, указывая на наган за поясом. Горбач вернулся обратно, вынул из-за пояса наган, огляделся куда бы его положить, и сунул под рогожу в один из развязавшихся мешков с пшеницей. Потом плотно завязал мешок, снова взял сверток с золотом и вошел в здание.

Через некоторое время он вышел оттуда без свертка, сел в сани, и сани уже тронулись, когда из здания выбежал человек и закричал вслед:

- Товарищ! Товарищ! Постойте! Как ваша фамилия? Фамилия ваша как?!

Но Горбач лишь равнодушно махнул рукой и поехал дальше.

На улице Ордынке он отыскал Первый детский дом и стал звонить у запертых ворот.
Инвалид с деревянной ногой отворил ворота, и Горбач въехал во двор.

Во дворе – ни души, но здание построено так, что все его окна выходили сюда, и в этих окнах стали появляться детские лица.

Дети прилипали к стеклам, звали друг друга, смеялись и показывали пальцами вниз, где два инвалида смешно и неуклюже пытались вытащить из телеги тяжелые мешки. Потом ребята выбежали, схватили Горбача за рукав и повели.

А потом он сидел у постели, и Вера, похудевшая и бледная, говорила:

- Теперь вы останетесь здесь, с нами, правда?

- Нет, - ответил Горбач, - я еще не знаю. Война не кончилась.

- Но вас же… - Вера замялась, - освободили.

- Но я сам себя не освободил.

Он прикоснулся к руке Веры и направился к выходу.

- Вы мне напишете? - с надеждой спросила Вера.

- Конечно, - сказал Горбач и улыбнулся.

Впервые за все время.


Горбач вышел на крыльцо, куда ребятишки как раз дружно втащили мешки с хлебом.

Он, развязал один мешок, и словно показывая фокус, неожиданно вытащил оттуда наган.

Дети в восторге ахнули, и мальчишки тут же потянулись за оружием.

Горбач аккуратно высыпал на ладонь десяток зернышек из ствола нагана и бережно с ладони пересыпал в мешок, подмигнув мальчишкам.

Он сунул наган за пояс и упругим шагом пошел к воротам почти не хромая...

1977, 2007 Брест


Конец первой части...